Очень полезная книга - Страница 39

К оглавлению

39

Печально становилось от таких мыслей, и, чтобы не думать, они болтали до рассвета. И друг о друге узнали в те часы больше, чем за все предыдущие дни. «Синдромом попутчиков» называл такое состояние Иван. Ну случается в поездах дальнего следования, что вываливаешь вдруг совершено случайному человеку историю всей жизни своей, порой с излишними подробностями. Они уже чувствовали себя этими самыми попутчиками, готовыми расстаться навсегда.

Кое о чем из сказанного в те часы им потом пришлось пожалеть.

Часть вторая
ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ

Глава 1

трактующая о том, что примесь золота придает стеклу красный цвет, всякая магия основана на искаженной логике, а демоны по природе своей тоже бывают разные


Первое, что бросилось им поутру в глаза, был трактир. Нет, не то удручающее заведение, в котором они провели ночь. Буквально через три дома стояло еще одно, называлось «У тетушки Зо». Очаровательное, как пряничный домик, оно даже снаружи сияло хирургической чистотой, а из приоткрытой двери доносились такие ароматы свежей снеди, что пришлось позавтракать второй раз, просто невозможно было пройти мимо. И то сказать, после первого завтрака, состоявшего из подгоревшего, но не прожаренного омлета и куска сапожной подметки, гордо именуемой «пирогом», сытости в организме все равно не наблюдалось.

Потом они поднялись на холм, и оттуда им открылся живописный вид на город Фазак, припорошенный свежим снежком, нежно розовеющим в утренних лучах солнца.

Город было большим, очень большим по здешним меркам — народу в нем жило тысяч пятьдесят, не меньше (как со знанием дела определил Кьетт). Планировкой своей он напомнил Ивану Москву: в центре, на просторной площади, возвышался дворец местного правителя. От дворца во все стороны лучами расходились радиальные улицы, кольцевые опоясывали город идеально правильными окружностями, делили на кварталы. Всего Иван насчитал одиннадцать таких колец. Пять внутренних были обнесены зубчатой крепостной стеной, остальные лежали за ее пределами. Последнее же, внешнее, шло по самому подножию цепи холмов, окружавших город и создававших подобие гигантской чаши или арены, на дне которой и разместился Фазак. Дальше, за одиннадцатым кольцом, городская застройка утрачивала свою геометрическую строгость, и по внутренним склонам холмов маленькие бедняцкие домишки были разбросаны как попало, ни о каких улицах речи вообще не шло.

— Похоже на метеоритный кратер, — заметил Иван, удивленный своеобразием рельефа, на родине ему не доводилось видеть ничего подобного.

— Похоже на магическую расчистку территории под строительство, — возразил Влек. — У нас тоже так делают, если местность очень неровная. Маг становится в намеченном центре и особыми заклинаниями выравнивает площадь вокруг себя, а весь лишний материал оказывается выложенным по периметру кучками… холмами в смысле… — Он почему-то смутился и примолк.

— Или когда-то здесь что-то очень большое взорвалось! — радостно предположил Кьетт. — Ах, видели бы вы воронку, которая осталась на том месте, где великий маг Кемиаргер Генг ан Фраурес сошелся в битве с хеввенским некромантом Буршхадом! Представьте: гряда вдвое выше здешней, сплошь черный, оплавленный камень. А дно — красная стеклянная корка полуметровой толщины, гладкая, как залитый каток! Красотища!

— А почему красная? — испуганным шепотом спросил снурл, видно, не разделял он нолькровских представлений о красоте.

Кьетт пожал плечами:

— Да золота в расплавленной породе много было, а его примесь придает стеклу красный цвет. Они как раз из-за этого золота и сцепились. А что?

— Нет-нет, ничего, — повеселел Влек, он рад был, что таким житейским, совсем не кровавым оказалось дело: подумаешь, какая-то примесь в породе…

— И что же с ними самими стало? — Ивана рассказ тоже заинтересовал.

— С кем? — не понял ход его мыслей нолькр, он уже успел отвлечься.

— С великим магом Кеми… как его? И с некромантом тоже.

— А-а! — понимающе протянул Кьетт и хихикнул. — Интересуешься судьбой коллеги по цеху? Ладно, ладно, не бей меня, не надо! А то еще сам с коня свалишься! (Скажите, заботливый какой!) Короче, ходят слухи, что если дойти до самого центра Стеклянной долины, то можно найти тела великого мага Кемиаргера Генг ан Фрауреса и его врага Буршхада. Они замурованы в красном стекле, как мухи в янтаре, и лежат так уже тысячу лет. Но я не знаю никого, кто видел бы это собственными глазами. До центра невозможно добраться живым. Над Долиной Битвы даже птицы не летают… — Тут он умолк на мгновение, потом добавил с непонятной досадой: — И драконы тоже, чтоб их! Сворачивают, хоть ты тресни!

— Откуда ты знаешь? — прозорливо осведомился Иван.

— Оттуда и знаю. Потому что новый меч проспорил! — и дальше объяснять не стал.

— А если пешком пойти? — Снурлу снова сделалось жутко.

— Пешком точно помрешь. Там такой остаточный фон — ни одна живая тварь не выдержит. Те маги, которые корку бурили, чтобы толщину стекла определить, за месяц все до единого загнулись, а ведь работали с самого края и защиту ставили какую-то. Я в газете читал.

— Так зачем же ты, оболтус этакий, полез туда на драконе?! — вскричал Иван, которому все стало ясно.

— Говорю же — на спор. И вообще, давно дело было, что теперь вспоминать. Уже про мага узнавать пора.

Да, вот так, за разговорами, незаметно для себя они спустились в Фазак.


Город им не понравился. Вблизи он оказался очень серым и однообразным, строгостью своей напоминал большой военный лагерь. Здесь даже высота зданий была подчинена определенной системе. Внешние кольца были застроены исключительно одноэтажными домиками. Сразу за крепостной стеной, которую миновали без проблем (стража документов не потребовала, пришлось лишь уплатить скромную въездную пошлину), пошли два кольца двухэтажек, и в каждом последующем кольце дома вырастали ровно на этаж. Крыши их располагались точно на одном уровне и часто смыкались козырьками, образуя единую поверхность. Улицы становились все темнее, все больше напоминали колодцы. Окна глядели на мир сквозь простые грубоватые решетки, которые устраивались от руз, но стены и крыши строений следов копоти не несли, видно, драконы были редкими гостями в этих краях.

39